Коротко ли долго

Близкие сходятся, дальние расстаются.
Долго ли, коротко, вышла на берег Маша.
Тапки сняла,
Покрутила волшебным блюдцем,
Яблочко съела, закинув огрызок в море.
Что ни загадывай, кажет одно лишь горе,
Что ни задумывай, только лишь посмеются.
Лучше не видеть вовсе, чем жить пустое,
Легче на шею камень, чем дальше больше.

Каменны реки, ягодное болото,
Сколько клубку катиться — вернет по кругу.
Всё  исходила, дурко, ждала кого-то —
брата, соседа, волка, милого друга,
беглого, дальнего… вышла на берег, море
мокро ругалось, выплюнув золотую.
Рыбка сдарила Маше две новых юбки
Да башмаков две пары на смену старым.

— Знаешь, сказала рыбка, я так устала!
— Знаю, сказала Маша, сама такая.

Иногда нужно просто с кем-то поговорить

Иногда нужно просто с кем-то поговорить
Позвонить, приехать, в крайнем случае, написать
Набирать по памяти старые адреса,
Прислушиваться к голосам,
Пытаясь их воскресить.

Делаешь шаг во дворы, и время
начинает слезать с тебя, как шелуха,
город растет сквозь тебя осокой,
раздирает корнями кроссовки –
десять тысяч обратных шагов
до спускового крючка;

и вот она там, судьба, зарылась в детский песок,
в сорных отлёживается пустотах,
там, где были теплицы, забор, лебеда –
ровным войском выстроились высотки.
А тебе-то казалось – застряла там навсегда,
— и вот оно, время – хороним своих усопших;

дети – чумазые, как всегда,
бабушки, прогуливающиеся сонно,
эти давно забытые города.

Неба вечернего пыльная синева

Неба вечернего пыльная
синева
Солнце истошно-красное как
кирпич
Кто сказал, что город
мой  —
лишь слова,
что не выучить, выучив –
не постичь?

Если любишь, то не выпускай
из рук.
Только крепче держи,
держи.
Это солнце – кровавый тугой
паук
В сонном городе,
сотканном
изо лжи.

Стены желтые,
Сирые кирпичи
Молод, стар ли, зим ли
Чуть больше ста.
Кто и хотел заехать,
Тот потерял ключи
Топчется Буратинкою у холста.

Неба вечернего сладкая
синева
Солнце печально-красное
посреди
все трава мой друг,
это все – трава
не задерживайся,
проходи

Первый курс, по колено косы

Ты – первый курс, по колено косы, а он – талант и почти что гений, и ни о чем ты его не просишь, вот только бы не спускал с коленей, держал бы крепче, колол щетиной, шептал бессовестные анекдоты, а ты б смеялась: «Я пошутила, отстань, щекотно, да ну чего ты!»

…потом ревнуешь его к подружкам, а он приходит немного пьяным, смеясь, считает твои веснушки и исчезает под утро рано, нескладный, глупенький твой Андрюшка.

…и он приходит теперь все реже, а ты все любишь его сильнее, он смотрит мимо, как будто режет, как будто быть может еще больнее…

…ты ждешь его с четырех весь вечер, сказал — придет, значит, будет встреча, часы трясешь и себе не веришь, сидишь всю ночь на полу у двери, кусаешь пальцы и тихо воешь, когда проснешься под утро рано, то хлюпнешь носом и дверь закроешь…

*
…вот здесь, в середине стихотворенья должна была быть жизнь чужая чья-то, но я не могу, чтоб красиво внятно, скорей – не помню, как это было, когда все простыни были смяты, а он ушел, а она любила… и лет прошел не один десяток, она не знает где он и жив ли, и вряд ли вспомнит, какого цвета его глаза, так зачем, скажи мне, когда за встречу – ни за, ни против, в воспоминаньях – одни уроды, а то, что рядом — тоскливым бредом, когда дрожишь за свою зарплату, когда в газетах – про увольненья, твой сын тебе – про свободу мата, а ты ему – о вреде куренья, какого смысла в той прошлой жизни, убей, не помню, и знать не знаю, грустит начальник, компьютер виснет, летят снежинки, собака лает, проходят дни, шелестят страницы, какого черта мне это снится?

Старая история

Далеко-далеко за лесом,
Где деревья светлы и сонны
В старом замке икнёт принцесса,
Доедающая дракона.

Верный конь на тропе споткнется
Под кольчугой из темной стали.
Поперхнувшись, промолвит: — Рыцарь,
стоп! Мы, кажется, опоздали.

Принцесса

Принцесса выходит из замка, сожрав дракона,
Принцесса двенадцать лет не видала солнца;
Она сегодня объявлена вне закона,
И вся королевская конница ознакомлена
С приказом –
У конницы нет вопросов.

Быстрым шагом сбегает с крыльца
Красавица. Она
Собирается навестить отца.
Принцесса смеется солнцу,
Она сюда не вернется.

На опушке леса созрели вишни,
У принцессы веса ни грамма лишних,
У принцессы четыре заочных высших,
Познала Дао,
Читает Ницше.
Тропинка, петляя, уходит выше.

Глумясь в отраженье зеркальца
Чешуйки смахивает с лица,
Поправляет волосы, не спеша
Облизывает пальцы –
Все руки
В вишневом соке.
Щекочет ноздри ласковая пыльца.

Над развилкою месяц остался висеть
Тропинки за лесом не видно совсем
Принцесса
Поправляет свой пыльный АК-47
И идет в деревню.
За ней
Наступает осень

Кащей бессмертный

А в яйце у него игла,
А в глазах у него тоска:
— Что ж ты счастье не сберегла?
Василисушка!
Что мне с золотом сундуки!
Что мне чаши из серебра?
Погибаю тут от тоски
Беспросветная жжёт хандра.
Он выходит на парапет,
Беспилотник пускает ввысь:
— Забери её, мочи нет!
Отыщи и домой вернись!

У Анны глаза туманны

У Анны глаза туманны
У Анны глаза бездонны
Ну как не прийти незваным?
Ну как не заснуть бездомным?

Ну как не поддаться зову
Двух бусин обсидиана
Шагаешь с упорством зомби
К исполненной от пустого

Квартал поделён на зоны
Асфальт, светофор, газоны,
Железный порог капкана…
Ты ждёшь меня, донна Анна?

Вот и всё

Вот и все – письмо от Бога:
«Приезжай!»
На белесом бланке строгом,
и печать.
Это ничего, что я к тебе —
дрожа?
Это ничего, что я с тобой –
молчать?

Свобода рождается осенью после слёз

Свобода рождается осенью после слёз
Наутро ты ровно в восемь глаза откроешь
И вспомнишь, что на письмо отвечать не нужно
Насыплешь синичкам семечек полпакета
И выйдешь на снежный полог, к последним лужам.

Из маленьких слов не составить большого чувства
Из мелких упреков стреляешь легко и метко,
Но как ни крути — не больно и не обидно
В лесу разыгралась белка – ее не видно,
Но сыплет на шапку снегом тугая ветка

И больше не хочется быть у него в ладошках
И больше не нужно ласково о хорошем
Все это было, если не понарошку, то так непрочно  —
Сдуло осенним ветром

Зима

1
Слезы текут, замерзая льдинками на ресницах.
Я бреду, спотыкаясь, в школу – сегодня вторник.
Если завтра так будет холодно – мы не пойдем учиться.
Я в пакете пинаю весело сверток спортивной формы.
Танька подстриглась, Полинке купили новую юбку.
А я себе сшила из старой, получилось почти что модно.
Мама на кухне посуду моет, дедушка курит трубку,
Пьяный сосед наряжает елку — готовится к Новому Году.

2
По улицам бродят белки и пьяные мужики
Никто не хочет в Сибири жить – здесь холодно и темно
Студентки не носят валенок, предпочитают чулки.
И в минус тридцать, и в минус сорок – им, кажется, все равно
Одинокий квадратик светится – это ты меня ждешь.
Варишь глинтвейн, напевая, поглядывая в окно
По городу рыщут собачьи стаи – дойдешь – не дойдешь?
Зато у нас здесь не стреляют, и снегу полным-полно

3
Вот содрогается улица – кажется, началось
Усталый вдоль берега белого снежный бредет великан
Одинокий прохожий крестится, собаки бросают кость
Великан завывает песенку — он безнадежно пьян
Шубастых хватает мужчин и женщин, засовывает в мешок
Вот-вот поскользнётся и сядет сверху на домики горемык
Раздавит снегом, задует ветром, и станет всем хорошо
Город в печальном молчании ждет окончанья зимы

Зимою жить не надо

Зимою жить не надо —
Зимою надо спать.
В натопленной берлоге
Под старым одеялом.
Пусть будет телевизор
И жареной картошки
Большая сковородка,
А к чаю непременно
Полкружки коньяку.

Зимою жить не нужно —
Зимою нужно верить,
Шептать по телефону усталое «люблю»,
С угрюмой толстой кошкой
Мурлыкать на коленях.
Я дверь на ключ закрою
Ключ выброшу в окошко…
Зимою будет страшно —
И я ее просплю.

Дурочка

А они говорят мне: — Кушай и улыбайся!
А я говорю: — Мне бы просто воды напиться
А они: — Не отказывайся, тупица!
Положи вон того еще белого и золотого!
Что за люди пошли – ничего святого!

А я говорю им: — От сладкого зубы ноют.
А они говорят: — Да полно, не зазнавайся!
А они говорят: — Ты так не шути со мною!
А они говорят: — Бери, не сопротивляйся.
Улыбайся, говорят тебе, дурочка, улыбайся!

Кошки моей подруги

Кошки моей подруги – летающие предметы,
Они свободны как ветер,
Танцующий буги-вуги
В зелёных смешных штиблетах.

Подруги моей подруги приносятся в жертву кошкам.
Раскладывая их по плошкам,
Она вытирает слёзы, прикуривая сигарету
И стряхивая в урну пепел.

Мужчины моей подруги, которые несъедобны
Совсем не боятся кошек
И могут дышать свободно
Подкармливая их из плошек и ремонтируя мебель.

Соседи моей подруги, которые не мужчины,
Совсем не выносят кошек, и этому есть причины.
Они, дожидаясь ночи, спускаются по деревьям,
Приносят котят в лукошках и там оставляют под дверью.

Котята зевают тоскливо, их любят безумные кошки,
Хозяйское темное пиво в ночи разливая по плошкам,
Хозяйка сидит в Интернете: ей мальчики пишут красиво –
Хозяйка идет на свидание, а кошки молчат терпеливо.

Love is

Встречаются магнит с железом
И никогда не расстаются
И с этих пор их бесполезно
Разъединять пытаться как-то

А мы с тобою – два магнита
По чьей-то воле бессердечной
То убегаем друг от друга
А то опять бежим навстречу

Мир победившего оптимизма

Каждое утро зовет будильник
В мир победившего оптимизма,
Где позитивные организмы
Корпоративным шагают строем.

Это ли ты называешь жизнью?
Это ли ты унесешь с собою?

Апрель

От людей никуда не денешься,
Дверь закроешь – в окошко ломятся.
А за дверью — Весна-бездельница,
За березой – тропинка-скромница
Выйду в поле – валяться счастливо
Джинсы новые пусть промочатся.
До свиданья, мой милый-ласковый,
Здравствуй, тёплое одиночество!
Закурю сигаретку кислую,
Закушу печенюшкой сладкою.
Белки наглые смотрят искоса
Всё ругают меня украдкою.
Всё ругают меня неистово
Всё грозятся убить и высушить.
Буду жить у дедов на выселках.
Высылать вам работу письмами.
Заведу огородик лысенький
И козу назову Инфляцией.
Приезжайте ко мне с ирисками
Песни петь на моей плантации.

Пить, валяться, ругаться матом …

Июльское

Нагишом бы гулять пошел! — не поймут.
За рабочий садишься стол
как в тюрьму.

Год-яйцо

Год – яйцо.
Перевернутые скорлупки
полугодиями покачиваются в ведре.
Я встаю одна на заре, я готовлю себе омлет.
Тихо. Тихо на пустыре.

Год – яйцо, скорлупою тонкий.
Подождешь, и найдешь цыпленка.
Будет он пищать бестолково, будет бегать, шуметь, смешить.
Не спеши.
Из яйца ещё выйдет слово.
Не загадывай, будешь жить.

Я встаю. Застывают звуки, час предутренний клонит в сон.
От воды подмерзают руки. Подождёшь – потеряешь всё.
Год – яйцо: пропадёт, протухнет, год тревожен и невесом.
Я мечусь по нарядной кухне стрелкой тикающих часов.

Я спешу приготовить завтрак: чай, яичница, хлеб и соль.

Прятки

Идеальный мир, это где-то рядом
Вы должны уметь соблюдать порядок
Надевайте юбочки понарядней,
Я иду искать

Закрываем глазки, до ста считаем,
Кто нарушил правила — вылетает
На холодных личиках снег не тает
Три, четыре, пять…

Этих шей коснётся мой нежный скальпель
Я увижу Сущего в каждой капле
Я твой брат, принцесса, не надо плакать
Ты моя сестра

Будь весёлой, детка, не стоит трусить
Махакали снова нанижет бусы
Я не монстр, я лишь собираю мусор
Для её костра

Кто послушным был, заслужил награду —
Навсегда остаться со мною рядом
Я копаю медленно, аккуратно
Для тебя одной

Я вернусь сюда посмотреть «секретик»
Двадцать две… решай, будешь двадцать третьей?
Здесь вопросов нет, только лишь ответы,
Только лишь покой

Рипли

Эллен Рипли
Вы ещё живы?
Эллен Рипли
У вас нет шансов.
Этот корабль захвачен Чужими,
На Землю
Некому
возвращаться.

Лучше убейте себя об стену,
Или сожгите себя случайно.
Наше решение неизменно –
Эти зверушки начнут сначала.
Рипли, не дёргайтесь, вы покойник.
Просто позвольте нам всё уладить.
Вы бы могли доживать спокойно,
Просто поверьте мне, Бога ради:
Вы покоритесь сильнейшей расе,
Мы обеспечим вам жизнь и пайку.
Вы меня слышите? Будьте паинькой,
Вам гарантируют безопасность.

Эллен Рипли
Вы ещё живы?
Эллен Рипли
У вас нет шансов.
Этот корабль захвачен Чужими,
На Землю
Некому
возвращаться.

Чумной доктор

Уходи из этого города, уходи
Уходи от его площадей,
От его глубин
От его голубей, от чумных телег,
От горящих улиц

Собери детей,
запрети визжать —
Сторожа везде напились,
лежат
Проходи,
но — всхлип кулаком зажав,
Только б не проснулись

Не дыши этим воздухом, не дыши
Не прощайся, кончено, поспеши
Эти губы черные, камыши,
Эти злые мыши

Всех оплачешь позже, беги, беги
Позабудь про сладкие пироги
В печи
и тёплые сапоги,
Если только слышишь

Не звенит над площадью благовест
Жирный пепел ляжет на всё окрест
Посмотри, красуется белый крест
На двери соседа

Время горько тикает по часам
Приближает жителей к небесам
И не жди, пока чёрный доктор сам
За тобой приедет

Хлопья пепла падают будто снег
Хоронить не хватит на всех телег
Забирай детей,
Сколько хватит сил —
Неси

Пока живём, гремим костями

Пока живем, гремим костями,
Гостями топчем свой паркет,
Бог собирает нас горстями
В огромный мусорный пакет.

И бесполезно извиняться —
Танцуй, работай, или плачь —
Он, наконец, решил прибраться,
Его достал весь этот срач.

Таня

наша Таня громко плачет
потеряла смысл жизни
знаешь слово «безысходность»
повторяй его как мантру

всё пройдет, а это значит
всё, что было ненавистным
изойдёт, придёт в негодность
как отличницы и банты,

партсобрания и флаги
и на радость психиатру
все познают камасутру,
коммунизм на донце фляги

и лесные пионеры
не спеша повяжут галстук
после слов последней клятвы
и повесят на берёзе

Танья, Танья, не печалься
ты родишься в поднебесной
милым, толстым и красивым
подбамбуковым медведем

будешь радостью и силой
добрых удивлять китайцев
и слова последней клятвы
каждый вечер будешь петь им

Тринадцатый автобус обгоняет

Тринадцатый автобус обгоняет
Тринадцатый троллейбус и, похоже,
Что следующий будет чуть похуже,
Чем предыдущий тёплый день погожий.
И, стало быть, октябрь нам поможет
Забыть, что до того казалось важным.
И брошенный мой дом многоэтажный,
И у подъезда мат многоэтажный

Ах, как я плакала

Ах, как я плакала,
Резала лук
Резала лук
Лук для борща

Как зарекалась
Не слушать подруг
Слушаться сердца
Учиться прощать

Ах, как я плакала,
Как я ждала
Что переменится
Горькая весть

Чашки помыла
Блинов напекла
Борщ доварился,
Кому ж его съесть?

Без тебя

Как посмотришь в окно – зима
С неба сыплется кокаин
Ты же знаешь сама
Помнишь сама
Я один
Один

Только выйдешь в подъезд – табак
Только дверь отворишь – земля
Ты же знаешь сама –
Никак
Всё никак
Без тебя

Утро бодрое – снегири
За окошком рябину жрут.
Этот свет… повернись – замри!
Я запомню тебя,
Как кадр
Как этюд

Лимонный чай

Допустим, это не просто чай,
Допустим, это лимонный чай.
Лимонный чай и отборный бред –
Такой придумали мы обед.

Допустим, это не просто гость,
Допустим, гость забивает гвоздь.
Столетний гвоздь в деревянный дом –
Хороший повод побыть вдвоем.

А мир придет и погасит свет.
А мир согласен, что света нет,
И нет луны, и в ночи темно.
Лишь мы, и то, что не сказано…

Ей бы жить да жить

Ей бы жить, да жить —
Молодой, красивой.
Ей бы на банкетах
Удивлять гостей
И сверкать каёмкой…
Только что за сила
Разнесла тарелку
На пятьсот частей?

Ни минуты грусти,
Грусть не в нашей власти –
И тебя забудут,
Лишь сорвёшься вниз.
Рассмеются гости
И воскликнут: «К счастью!»
Полорукой Насте
Подарив сервиз.

Спать ложись

Спать ложись,
Ни о чём не думай —
Утро вечера мудреней.
Раз случилось
Родиться дурой —
Не получится стать умней.

Не пытайся
Казаться сильной,
Раз всё катится кувырком.
Знают все:
не родись красивой —
Не сумеешь прожить легко.

Спать ложись,
Снова будет утро,
Вновь закрутится колесо.
Станешь старой,
Седой и мудрой
И забудешь вот это всё.

Жизнь пройдёт,
Как одно мгновенье
Глупой пёстрою суетой.
И единственный
друг Альцгеймер
Развлечёт тебя за чертой.

В марте дружно тают льдинки

В марте дружно тают льдинки
Распускаются блондинки
И брюнетки тоже тают
Расцветают, расцветают…
В парках рыженькие стайкой
На прохожих сети ставят!

Не ходи, любимый, в сад
Там поймают и съедят!

Елена — яблоко раздора

елена яблоко раздора
айва любви хурма позора
запретный сочный райский плод
елена споры лихолесья
недобрый взгляд дурные вести
елена тыква поднебесья
и вод

Прошу не путать автора с лирическим героем

Прошу не путать автора
С лирическим героем
А творческую выпивку
С эпическим запоем

Любовь с любовным голодом
Причину с хитрым поводом
И ненависть с влечением
Не путайте, не стоит!

Не подходи ко мне украдкой

Не подходи ко мне украдкой
Когда я делаю укладку
И не подглядывай, прошу!
Когда я тени наношу
Оставь меня, не тискай грубо
Когда я утром крашу губы
Когда я сплю
Когда я ем
Мой друг, оставь меня совсем!

Не выгоняй зимою мужа

Не выгоняй зимою мужа,
Терпи до первого тепла
Там за окном такая стужа
Метель метёт белым-бела

Поверь, не стоит торопиться
И до апреля воевать
Чтоб не пришлось, дрожа, ложиться
Одной в замёрзшую кровать

И трусы свои забери

Буду ужинать шоколадом
Ничего мне теперь не надо
Ничего мне не говори
И трусы свои забери

Алкогольным дышу покоем
Не пиши мне о нас с тобою
Молча жалобно не смотри
И трусы свои забери

Не придёшь, не поставишь лайка
Всё прошло… с новым счастьем, зайка!
До свиданья… в аду гори!
И трусы свои забери!

Боже, пошли мне работу с зарплатой

Боже, пошли мне работу с зарплатой!
Только работу с работой не надо.
Не перепутай, пожалуйста, Боже!
Сделай умнее меня и моложе.
Также пошли работящего мужа,
А тунеядца, пожалуй, не нужно.
Сыну красивую сильную бабу,
Чтобы меня не бесила, хотя бы.
Срочно пошли отвращенье к спиртному,
Сладкому, жареному и мучному.
И расскажи, если не затруднит:
Как мне понять, что мой кот говорит???

Ты отбросила коньки

Ты отбросила коньки
Прочь с негодованьем.
Расплескала бутыльки,
Окатив презреньем.
И сказала: — Я с тобой
Больше не играю.
Алкоголик ты и плут
И смотрел налево!
Я ответил: — Не тяни
Из меня признанья.
Как поверить ты могла?
Ты же королева!
Я не пил, хоть на меня
Это не похоже.
Не смотрел налево я
И направо тоже.
И поэтому вчера
Сбит на перекрёстке
Из-за ревности твоей
И придирок жёстких.
Расплескала ты зачем
Сладкую наливку?
Чем теперь меня лечить,
Смачивать прививку?
Видишь эти синяки,
Эти гематомы?
Это всё твои пинки!
И мои обломы!
Что молчишь, как синий кит?
Не к чему придраться?
Не отбрасывай коньки,
Мы идём кататься

Буфет № 1

Безработные актёры
Заплутавшие поэты
Отражаются в разбитом
Тёмном зеркале буфета

Собутыльники с приветом
Девы голые на фотках
Постсоветские котлеты
Мы заказываем к водке

Книги Ленина на полке
Слово Летова на вилке
Века прошлого осколки
Мы читаем по бутылке

Пережитки, недоделки
Мы попали в переделку
Но не крутимся, как белки,
А подкручиваем стрелки

На весёлом циферблате.
Нарядились девки в платья
Веселятся, как на свадьбе
И остатки денег тратят

И если ты ловкач и вор

И если ты ловкач и вор,
Обман плодишь и кражи,
Но не наказан до сих пор –
Господь тебя накажет!

И если ты, прелюбодей,
(о, нет на свете гаже!)
В подвалах лапаешь блядей –
Господь тебя накажет!

Но если ты глупец и лох,
Успехами не связан,
То лучше б маленьким издох –
Ведь ты уже наказан!

В министерстве культуры

В министерстве культуры
Не работают дуры.
И меня, к сожаленью,
Туда не возьмут:

«Ваша кандидатура, —
Как картинка с натуры,
Но такие натуры
Далеко не пройдут!

Вам бы стать штукатуром,
Иль хотя б штукатуркой,
Или макулатуру
собирать по домам…

В министерство культуры
Не пускают придурков!
И с чего вы решили,
Что подходите нам?»

Побреду, опечалясь,
До ближайшей кафешки.
Закажу кружку пива,
Закушу беляшом.

И пойду в офицантки —
Буду грызть кириешки,
Буду петь в караоке
И гулять нагишом!

Ода русскому языку

По праздникам и в будни
В веселье и в тоске
Не забывайте, люди
О русском языке!

И пусть дела паршиво,
Но власть в твоей руке,
Коль пишешь без ошибок
На русском языке!

Когда застукан мужем
С подругой в уголке —
Оправдываться нужно
На русском языке!

Столпились кредиторы
И держат в кулаке —
Веди переговоры
На русском языке!

Твои четыре ходки
Отметить в кабаке —
Заказываем водку
На русском языке!

Коль создал Бог красивой
А не овцой в мешке —
Скажи ему спасибо
На русском языке!

Коль золотая рыбка
Дрожит в твоей руке —
Проси, но без ошибок!
На русском языке!

И пусть ругает мама
За двойку в дневнике —
Ты промолчи упрямо
На русском языке!

Появится и сила,
И деньги в кошельке,
Коль говоришь красиво
На русском языке!

Фантастический отчёт о воображаемой творческой поездке

Мы в писательском союзе
Литераторов мутузим
Я держусь за ножку стула
Прикрываюсь рюкзаком

А вокруг столы летают
Литераторы считают
Что нести культуру в массы
Можно только кулаком

Начиналось всё прилично
Мы компанией столичной
Посетить решили лично
Конкурентов и коллег

Нас впихнули в колымагу
Подписали все бумаги
Дали денег на дорогу
Приютили на ночлег

Алексеич после ванной
Развалившись на диване
Закуривши сигарету
Убедительно изрёк:

— Спорим, ради интереса
Проза – двигатель прогресса
Ну а девка, поэтесса
Как бы и не человек

И прозаики мужчины
Всяко лучше, чем дивчины
А тем паче – поэтессы
С ними каши не сварить

— Что задумались, подруги?
Ржал он, потирая руки
Я взвинтилась: — Вот же суки!
И решила: буду мстить

Кармалита убежала
Удивился Михаил
Дима спрятал сигарету
И обиженно спросил:

— Ну чего им, дурам, нужно?
Так и куксятся весь день
А Михайло Николаич
Из штанов достал ремень

Мы всю ночь её искали
Разбудили пять бомжей
Если девица в печали
Нету радости в душе

Мы трагедии читали
Песнь орали до утра
А потом нам позвонили
И сказали: — Всё, пора

Литераторы Кузбасса
Нас приветствовали басом
Угощали крепким чаем
Целовали горячо

Не успели приземлиться
Слышу, кто-то матерится
Это с ленточкой в петлице
С виду крепкий старичок

— Что печатаете, гады?
Убивать таких вас надо!
Вы кого в своём журнале
Держите за дураков?

Я не скользкая медуза —
Член писателей союза
Из Советского Союза
И зовут меня Катков!

Драматург серьёзный Дима
Отвечал: — Необходима
В этом деле осторожность
И сказал: — Не будьте злы

И не будьте так упёрты
Но Катков ругался твёрдо
Драматург не удержался
И сказал что все козлы

Прилетел сапог из зала
Я неласково сказала:
— От Оби до трёх вокзалов
Вам Сибирь не запугать!

Подходите, будем квиты
Мужики достали биты,
А Катков кричал сердито:
Убивать их, убивать!

Даже древние старушки
В бой включились, только Пушкин
Со стены смотрел печально
Доставая пистолет

Тут проснулся председатель
Ухватил меня за платье
И сказал серьёзно: — Хватит!
Объявляется банкет!

Он обычно добродушен
Но собакою укушен
И поэтому нарушен
Сон его и аппетит

Всяк теперь ему послушен
Председатель в гневе страшен:
Как посмотрит прямо в душу
Как зубами застучит!

Тут же все засуетились
Помирились, извинились
Стали радостно друг друга
Обнимать и наливать

Раздавать друг другу книжки
В пирожки вгрызаться с вишней
Лишь Катков продолжил ругань:
— Убивать их, убивать!

Мы наелись до отвала
Разговоров было мало
Все клялись в любви великой
Все пытались нас обнять

Сплю в машине без подушки
Снится старый злобный Пушкин
И кричит ужасным криком:
— Убивать их, убивать!

Мёртвым поэтам

Мёртвым поэтам печататься очень хочется
Эти живые достанут любого встречного
Если б вы знали загробное одиночество
Вы бы не лезли с обычным супротив вечного

Вы не подумайте что, там ведь тоже очередь
Тоже интриги, блат, каждый раз икается –
Если у вас живым воздаются почести,
Ну а у нас и выпить не полагается

Прозаику

Прозаику сложно быть заинькой
К поэту он мается завистью
И в райских рифмованных заводях
Мерещится счастье ему

Поэт веселится и пьянствует
Как та стрекоза окаянская
С глазами святыми и ясными
Поёт неизвестно кому

И кильку художники трескают,
Рисуя лазури небесные
Пейзажи земные не местные
Вином заливая сухим

Прозаику грустно и горестно
Смотреть на беспечное воинство
Покуда он мучится в поисках
Бессмертных сюжетов лихих

Нездоровится мне что-то

Нездоровится мне что-то,
Был к такому не готов –
В голове идёт работа
По созданию стихов.

Будто пара сотен гномов
Захватила мой чердак.
Я не жалуюсь знакомым,
Вдруг подумают – дурак!?

Пашут, сеют, поливают,
Хором шепчут мне слова,
Книги нужные читают,
Чтоб трудилась голова.

А потом трясут как грушу,
Чтоб созревшие достать.
Если честно — очень трушу,
Что роман начнут писать.

Кот, открывающий двери

Ходит кот, открывающий двери,
По огромной квартире моей
И как будто не может поверить,
Что бывает так много дверей.

Я сама недостаточно верю
По апрелю плутаем вдвоём,
Открывая всё новые двери
И замки в лабиринте моём.

Суета сует

«Всё, — размышляет кот, — суета сует»,
А я ему отвечаю:  «Хорош орать!»
«Всё, — продолжает, — пройдёт, всё сойдёт на нет»,
А я говорю ему: «Тише, ложимся спать!»

Мы не спорим, ложимся спать, и проходит всё;
Дни прошедшие ставят в отчёт печать;
Кот пророчит, что завтра придёт печаль.
Отвечаю: «Ну что это ты несёшь?»

Кто скребётся в дверь ко мне?

Кто скребётся в дверь ко мне
И зовёт меня во сне?
Этот толстый и мохнатый
С чёрной шерстью на спине?
Лишь закрою эти… вежды!
Лишь поверю, что затих —
Он опять проходит между
Миром мёртвых и живых!
Он и там скребётся в двери
В зазеркальном доме том,
И ночные привиденья
Нежно нянчатся с котом.

Трупы врагов уплывают в море

Трупы врагов уплывают в море.
Холодно на берегу.
Осень.
Согрей мне чаю, старуха!
Новую сеть принеси —
еще одна
золотая рыбка плывет.
Сколько их было?
Восемь.
Ни одна
Не дожила до зимы.

Середина мая

Середина мая, а ты
Всё ещё в пальто.
Середина жизни, а ты
Всё ещё никто.
Дом не полная чаша,
А решето.

Так и ноешь:
— Господи, да за что?
А ответит: — Ты,
Как кувшин пустой.
Так вина налить,
Хоть бы выпил кто —
Был бы толк

Никто не знает, по какой причине

Никто не знает, по какой причине
Тоскливо жить без женщины мужчине.
Никто не знает, но и так бывает —
Без женщины мужчина пропадает.

А бабы-бомбы, по пожарам ходят,
Коней стреножат, чашки разбивают.
Ни в чём покоя, дуры, не находят!
А почему? Опять никто не знает.

Театральная история

Провинциального театра
Пришла актриса на фуршет
Вся с кружевами и в кудряшках
Ей говорят: – Билетов нет!

А вас — совсем не приглашали!
Васильиваныч запретил!
И побрела она в печали
И утопилась по пути

А в воскресение премьера
И губернатор приглашён
К Василиванычу в партере
Он сам с поклоном подошёл

Но слышен шорох за кулисой
И крики «Мать её итить!»
Второстепенной нет актрисы,
А ей к началу выходить!

Но тут повеяло могилой
Запахло плесенью и мглой
Фантом утопленницы милой
Восстал: чудовищный и злой

И глас её был тих и страшен:
— Вы все смеялись надо мной
До самой смерти, говорили,
Не стану я его женой!

Все зачарованно внимали
Неупокоенной душе
Лежал без чувств Василиваныч
И губы белые уже!

Она, качаясь, подходила
И с пальцев капала вода
И прошептала: — Слышишь, милый?
Теперь мы вместе навсегда!

Девичье

Нашу Машу обожают все маньяки на районе,
А Наташу любят панки, им она как свет в окошке
Только я сижу на кухне и гадаю на бульоне:
Научусь ли я готовить или лучше вылить кошке?

Наша Маша ходит в юбке, а Наташа на свиданья
Музыканты ходят строем, а художники летают
Только я смотрю уроки о проблемах мирозданья
Размышляя об ошибках, изменения считаю

Я свою почищу карму от уныний и какашек
В синий цвет покрашу спицы колеса перерождений
Не закончив превращений, прилетят Наташа с Машей –
И мгновенно просветлеют, эликсир глотнув из фляжки

Маша скажет: «Это важно». Обернётся, грозно каркнет:
«Кто свою очистил карму, насладится словом «можно»!
Открывайте, девки, чакры!» – Мы захлопаем крылами,
И прямым маршрутом – к морю! Без билетов и таможни.

Никогда не ходи в магазин голодной

Никогда не ходи в магазин голодной!
Помни правил несколько безотказных:
Не люби женатых, люби свободных –
Не расходуй силы свои напрасно.

Так и есть: влюблённые хорошеют,
Равнодушные – вызывают жалость.
Не давай садиться себе на шею,
И сама с родительской слезь, пожалуй.

Не влезай в долги, поживи скромнее,
Если тратить хочется – заработай!
Постарайся стать хоть чуть-чуть умнее –
Не винить в своих косяках кого-то.

От работы дохнут не только кони,
А заботу любят не только дети.
Будет мир в душе – ты об этом помни –
Станет жить приятней на белом свете.

Эта жизнь даёт нам не так уж мало.
Хватит ныть, рискни – поживи довольной!
Людям тоже часто бывает больно.
Улыбнись! Не жалуйся, что устала!

Ребята, дошёл я до ручки

Ребята, дошёл я до ручки
Эмоций своих не держу
С какой-то циничною сучкой
Я годы свои провожу

Я ей говорю о закатах
О том, как загадочны розы,
А эта – приносит зарплату
И ужин готовит, стервоза

Открыл ей и душу и чувства,
Что счастье – любимому верить!
А эта – шинкует капусту,
Сама ремонтирует двери

Терзая гитарные струны
Я от вдохновения плачу
Судьбу вопрошаю по рунам
А эта – достроила дачу

От подлости женской в кошмарах
Наверное, скоро умру я
Разбил от расстройства гитару –
Она мне купила вторую

Ребята, дошёл я до ручки
Никто мне не скажет: «Держись!»
Ломает циничная сучка
Мою поэтичную жизнь

Это кто так сладко спит?

Это кто так сладко спит,
Крепко, беспробудно?
Это опыт, паразит,
Сын ошибок трудных!

И приходится опять
Наступать на грабли
Спит, подлец, его ж ты мать!
Мать его туда, блин!