Гимны
1.
В море гляди, Одиссей – возвращаться поздно.
Парки, суровою нитью судьбу отмерьте!
Там, где кончаются мифы, должны начинаться звёзды;
Где начинаются звёзды, не место смерти.
Долго идут до Итаки суда и вести
По неспокойному морю в сугробах пены.
Зевс сохранит твой усталый корабль в тишине созвездий
Над городами и весями Ойкумены.
…Мир на излёте предстанет скупым и пресным.
С недоуменьем потомок прочтёт о Трое…
Что до того тебе? Жизнь – это гимн, возношенье, песня.
В путь, Одиссей! Слышишь: боги зовут героев.
2.
Дай окунуться в твою золотую небыль,
Старая повесть – и всё обернется былью!
Там, где кончаются сказки, должно начинаться небо
Взмахом не сказочных, белых, могучих крыльев.
Бедная Герда давно башмачки сносила,
Берег чужой и холодный обводит взглядом.
Сила любви и терпения. Сила надежды. Сила…
Чу! – Пенелопиной прялки жужжанье рядом.
Звон зачарованных льдинок в нем тонет, тонет…
Хлынули слёзы: весна расчищает пашни.
Прочь – из Аида в Итаку! Там в солнечном Отчем доме
Вечность тепла и лучиста, и хлебом пахнет.
* * *
Это лето течёт куда-то,
Как сквозь пальцы песок. Июль.
Пахнет хвоей, грибами, мятой,
Пьяной ягодой на краю…
Это море и небо это,
Пряди ветра в густой листве
Замирают чеканкой света
На чувствительной плёнке век.
И в груди ощутимо ноет:
Словно в зале, где шло кино, –
В сером ливне и ярком зное
Задержаться нам не дано…
Жизнь, которую лето дарит,
Проходя, оставляет след:
Новый гриф на твоей гитаре,
Жар вишнёвый в стеклянной таре,
Фотоснимки, где нас не старит
Роковое теченье лет.
* * *
Во мне нет нежности к местам.
Берёзки, пальмы – всё едино.
Мне город ни один не стал
Родным до трепета в грудине.
Порой будили интерес,
Я в них селилась ненадолго –
Лишь из симпатии, но без
Любви, хотя б из чувства долга.
И наступал тот день, когда
Прощалась, рано или поздно…
Но были люди в городах –
И до сих пор манят, как звёзды.
* * *
Выпьешь кофе из любимой чашки —
Пусть слегка горчит на языке.
И какой бы день ни выпал тяжкий,
В путь выходишь словно налегке.
В сонме дел, где ни моста, ни брода,
Ни границ, ни края, ни межи –
Вспомнишь: полдень, яркая природа,
Детство, лето, впереди – вся жизнь…
Прошлого сияющие нити,
С радостью доверчивая связь,
С чем опять меня соедините,
Чтоб судьба моя не прервалась?
Город жарко, беспокойно дышит.
Но спасают, только позови,
Как рука, протянутая свыше,
Прежние мгновения любви.
* * *
Видно, сроки настали, и сон часовых сморил
На твоей неприступной, казалось бы, высоте…
В доме пахнет цветами – лаванда и розмарин.
В керамической кружке дымится густой мате.
Нерешительных сумерек смыта с небес пастель.
Кровь заката груба, словно камень земных основ.
Время шторить окно, и любимым стелить постель,
И сплетать одиночества под одеялом снов.
Но в устойчивом мире, привычном до ломоты,
Кипяток проливая на скатерть, дрожит рука.
Часовые всё дремлют. Им снятся снега, цветы,
Океаны и радуги, горы и облака.
У тебя же бормочет в ушах кровяной прибой
Песни древние – гимны родства и борьбы стихий…
Неспокойно в груди: это ветер зовёт с собой,
Обещая полёт в неизвестность и вновь стихи.
Эти стены надёжны – и крепость, и грот, и гроб.
В них стоячее время, незыблем зеркальный хлад.
Если ты и оглянешься, выйдя – то только чтоб
Убедиться, что больше не будет пути назад.
Никого не дозваться. Никто не посмотрит вслед
И не спросит: «Куда ты?» – «Не важно. Не знаю сам».
Часовым снятся трубы грядущих лихих побед…
Ветер встретил тебя и погладил по волосам.
* * *
Осень жизни – разноцветный терем.
В нём тепло и всё давно всерьёз.
Чуть щемящи детские потери,
Жаль забытых юношеских грёз.
Не боимся ни дождя, ни зноя,
Не страшно паденье из гнезда.
По ночам над маковкой резною
Дремлет в небе яркая звезда.
Часовых мы у ворот не ставим –
Мир внутри уже не так раним.
Но с закатом запираем ставни
И амбары полными храним.
* * *
Вот она подкатила снова –
Как ни прячься, всё будет зря –
Эра трепета и озноба,
Междувременье октября.
Голоса поредели птичьи,
Лес костляв над молчаньем вод.
Только сосны в немом величье
Подпирают небесный свод.
Да на склоне горы покатом —
Знать, прощальный привет таков –
Ярко рдеет теплом закатным
Горсть калиновых огоньков.
* * *
В наших просторах такие долгие зимы…
Ели в убранстве белом неотразимы.
Море смирилось, встало, молчит и дремлет,
И до апреля не бьётся волной о землю.
Всё, что терзало, ломало, рвало, бесило, –
Вдруг улеглось: экономим тепло и силы,
Лишь на ресницах блестят ледяные стразы.
Время холодное всех укротило разом.
Так мы устроены: если нас греть и нежить,
В душах расслабленных селится густо нежить.
Только холодными вихрями дунет север –
Распри забудем и делимся всем со всеми,
Как испокон заповедано нам по роду…
Что же, зима, приходи очищать породу!
Пусть в нас недавней горячности больше нету –
Снежные души чисты и открыты свету.
* * *
Тихий уголок, где трели птичьи,
Земляника зреет и ранет,
И спокойно дышится, в отличие
От других, где нам покоя нет.
На веранде варится варенье,
Старый тополь скрючен и пухов,
И повсюду умиротворение,
Благорастворенье воздухов.
Солнце проникает через щёлки,
На полу полосками лежит.
Дрозд в кустах неутомимо щёлкает,
Дремлют за поленницей ежи.
Лист судьбы, как раньше, чист и девствен.
Всё, что хочешь, доверяй ему!
И тропа – как в сказке или в детстве –
Убегает к счастью твоему.
